Театр: чистое искусство или сфера услуг?
К нам едет «летающий критик»! — сообщили в Национальном молодежном театре имени Мустая Карима. Признаюсь, никогда о таком не слышала, но сказано это было так, что стало ясно: речь идет о чем-то важном для театра. Загуглила: «Летающий критик» — это сообщество пишущих о театре и всегда готовых собрать чемодан и отправиться в путь…
— Портал «Летающий критик» был создан пару лет назад моими коллегами, и его формат предполагал не просто публикацию рецензий на спектакли, отклики на фестивали и творческие лаборатории, но и то, что мы будем знакомить аудиторию с местностью, в которой побывали, — говорит критик Татьяна Тихоновец. — Например, слетал в Уфу — рассказываешь об этом городе и его театре. Честно говоря, я никогда особо не увлекалась туристическими гидами, но, как ни странно, сам этот мемчик прижился. И вот уже в нескольких городах слышу, что я «летающий критик». А я и до этого летала, почти 30 лет. На самом деле вот в чем суть: есть критики, которые сидят на одном месте — в Москве, в Петербурге, занимаются кураторством фестивалей, а есть люди, которым интересно летать по стране, по разным театрам.
В театральном мире Татьяна Николаевна — большая величина, член жюри самых престижных международных фестивалей и премий, в том числе национальной премии «Золотая маска», автор публикаций в крупнейших театральных изданиях.
Она побывала в Уфе благодаря гранту Союза театральных деятелей РФ и проекту «Командировки критиков в театры регионов России», в рамках которого провела лекции и разбор нескольких спектаклей Молодежного театра РБ. Татьяна Николаевна говорит, что «иногда» живет в Перми — до 300 дней в году занимают командировки по театрам России.
Стоит ли зрителям из провинции завидовать театралам двух столиц, зачем режиссеры приглашают театральных критиков и какие спектакли башкирских театров нужно обязательно посмотреть — в разговоре с Татьяной ТИХОНОВЕЦ.
— Будучи в Москве и в Питере, жители регионов обычно стараются посетить театры, потому что столичные для нас — знак качества, особенно если там играют известные актеры. Вот и я недавно побывала на спектакле известного петербургского театра. И очень разочаровалась. Спектакль, и это было не только мое мнение, показался просто халтурой. И я подумала, а может, зря мы считаем, что в центре априори все лучше. Чем вообще отличаются региональные театры от московских и питерских?
— Я не люблю слово «регионы», люблю слово «провинция». Сама провинциальный человек, и могу сказать, что только Москва не провинция. Раньше между провинциальными и московскими и санкт-петербургскими театрами было очень большое отличие. И связано это было в первую очередь с тем, что в российские города не приезжали молодые режиссеры с хорошей школой. А где-то 15 лет назад произошла децентрализация благодаря проекту «Режиссерские лаборатории» Олега Лоевского, который начал приглашать молодых неизвестных режиссеров в провинциальные театры. Там за несколько дней они ставили эскизы спектаклей по современной драматургии, и театры могли выбрать режиссера, который нашел общий язык с труппой и поставил что-то интересное. Благодаря этому огромному и долгосрочному проекту произошла замечательная вещь: столичные режиссеры, ученики крупных мастеров поехали в регионы. Театры стали с радостью их приглашать, потому что начали понимать, что берут не кота в мешке, который непонятно что поставит за большие деньги, а режиссера, который себя показал. Очень многие режиссеры столичной школы сейчас руководят театрами в провинции, и отлично руководят. И такой парадокс: теперь уже отсюда, из провинции, режиссеров приглашают в Москву. Например, модный сейчас режиссер Данил Чащин. Я видела его первый спектакль в маленьком шахтерском городке Прокопьевске, а сейчас нет театра в Москве, где бы не было его постановок. То есть он сначала сделал себе имя в провинции, а потом стал интересен и здесь, и там. Я только для «Золотой маски» 3 — 4 его спектакля смотрела.
В московских и некоторых петербургских театрах высокие бюджеты, особенно в федеральных. А вообще, в Питере очень много маленьких театров, которыми руководят замечательные режиссеры, они с удовольствием едут в провинцию и там что-то ставят на крупных сценах. Например, Петр Шерешевский. Его театр в Питере — крошечная комната, а на «Золотую маску» у него сейчас номинируется несколько спектаклей, поставленных в Новокузнецке, на Сахалине.
Да, в Москве больше актерских звезд, а по режиссуре, по качеству спектаклей… я вас уверяю, там так много плохих спектаклей, просто мама дорогая! Так что провинция очень часто недооценивает свои театры, свои силы, артистов. Некоторые из них могут украсить любую столичную сцену, просто судьба не предоставила им такой возможности. Удача — очень важный элемент актерского труда.
— Вы бывали раньше в Башкирии, знакомы с нашими театрами, актерами?
— Да, я здесь бывала. Несколько раз работала с уфимским Русским театром драмы. Периодически езжу в Стерлитамак, где обсуждаю премьерные спектакли Русского драмтеатра. В этом году он просто прозвездил на фестивале малых городов России со спектаклем «Жизель Ботаническая». Я была в жюри, и мы дали ему приз за лучший актерский ансамбль. Шикарный спектакль, а все актрисы, которые в нем заняты, — звезды.
Очень хорошая труппа в Национальном молодежном театре: красивые, хорошо обученные — суперские. Замечательный актер Андрей Ганичев — много лет назад видела его в спектакле «Ночевала тучка золотая» и узнала. Театр выиграл грант на приезд критика, и пригласили меня, поэтому сейчас я работаю с Молодежным, каждый вечер смотрю спектакли. Мне очень понравился спектакль «Планета» Гришковца и «Дни Савелия». Однажды я отбирала спектакль «Антигона» Башдрамы на «Золотую маску» — превосходный спектакль европейского уровня. Я бывала в Уфе, когда только начинала как критик и помню еще молодого Олега Ханова — прекрасный артист. В общем, у вас все очень хорошо с актерскими кадрами.
— Иногда непонятно, по каким критериям режиссеры выбирают пьесы для постановки. Порой смотришь спектакль, и есть ощущение, что это заведомо может быть интересно только самому постановщику: публика зевает или недоумевает, спектакль идет часа четыре… Режиссер, наверное, должен прогнозировать реакцию зрителя, ведь он в конечном итоге для него работает. Как вообще должно быть?
— Никак не должно быть. С одной стороны, театр обслуживает публику, с другой — он не обязан заниматься только этим. Ведь писатель не пишет только то, что угодно читателю. Если он это делает, это ведь сразу чувствуется. Точно так же мы чувствуем, что этот фильм снят на публику, а этот — настоящее искусство. Часто театральный режиссер хочет высказаться на какую-то тему. И такой спектакль свою аудиторию все равно найдет, пусть и небольшую. Режиссер не обязан только поставлять услуги. То, что в последние годы театру дали понять, что он поставляет услуги населению, — это оскорбительно. Театр — это искусство, которое не обязано никому ничего поставлять. Когда зритель приходит, к примеру, на выставку, он должен с уважением относиться к картинам как к высказываниям художника. Не понимаешь — отойди, значит, это не твое. Да, и директор, и худрук, конечно, всегда думают о кассе. И самые умные директора рассуждают так: здесь я дал режиссеру высказаться, а здесь мне нужен полный зал. Но никакого «должно» быть не может.
— А как быть с молодежью, которая и так не очень активно ходит в театры, а если попадет на подобный спектакль «на любителя», может вообще закрыть для себя эту историю?
— Знаете, я вчера смотрела спектакль «Униженные» в Молодежном театре. Абсолютно взрослый спектакль. Но на нем было очень много детей. И они смотрели не шелохнувшись. В антракте смотрю — обсуждают. Никогда не знаешь, что их привлечет, и сделать это, конечно, сложно, но надо искать подходы, пьесы, приглашать молодых режиссеров. Есть целое поколение драматургов, которые пишут для подростков, есть режиссеры, которые любят ставить для детей, но это всегда риск.
— Считаете, именно молодые драматурги и режиссеры в этом деле более успешны, потому что могут лучше понять молодежь?
— Мне кажется, да. Они ближе к сегодняшней эстетике, зачастую мгновенно схватывают то, что маститым режиссерам даже в голову не придет. Иногда наблюдаю, что в спектакли вставлены видео. Но не просто видео: в них эсэмэски, монологи из ЖЖ, анимация, есть спектакли, которые полностью построены на каких-то кинообразах. Мы, старшее поколение, их не считываем, и часто родители возмущаются, потому что не понимают, о чем это. А ребенок смотрит взахлеб, он понимает эту эстетику.
Сейчас очень сложное время. Произошел цивилизационный разрыв. Старшее поколение осталось с бумажными, в лучшем случае, электронными книгами. Мы сидим на груде глиняных черепков. А у молодых совсем другие отношения с технологиями. Нельзя сказать, что они не читают. Это неправда, но дети сейчас находятся в таком огромном информационном поле, им столько всего приходится переваривать, что заставлять их читать книжку с мелким шрифтом и пожелтевшими страницами, я считаю, просто негуманно. Они по-другому усваивают информацию и читают не то, что им предлагают родители. Представьте себе, в каком сложном положении находится театр, который должен выруливать между учителями и родителями, которые хотят, чтобы в спектаклях все было по школьной классике, и детьми, которые не хотят это смотреть. Они хотят смотреть про свою жизнь.
— Несколько лет назад в интервью вы сказали, что в центре, в отличие от провинции, редко кто берется ставить современные пьесы.
— Сейчас ситуация немного поменялась, потому что в Москве, а в большей степени это касается Петербурга, появилось много независимых театров, и они ставят современные пьесы. Очень много коммерческих театров, которые работают только на потребу публике определенного сорта. Много независимых художников. Например, сейчас очень модный тренд «театр художника», когда собираются художники и делают спектакль безо всякой пьесы. Например, есть замечательный спектакль «Университет птиц». Его сделали несколько художников, которые, сидя дома в пандемию, разглядывали птиц в окно. И они сделали спектакль о птицах, которых уже нет, которых уничтожило человечество. Ты ходишь по коридорам боярских палат и смотришь прекрасные картины с изображением птиц. Слушаешь Воробьиную оперу — оказывается, она была написана, когда в Китае истребили всех воробьев. Можешь примерить на себя птичьи крылья, смотришь книги про птиц, слышишь птичьи голоса — текста нет, но это очень интересно, и на спектакль просто невозможно попасть. А большие театры боятся рисковать. Трудно себе представить, что пьесу молодого неизвестного драматурга поставит Московский художественный театр или театр Вахтангова, что все эти «великие и народные» будут это играть. Театр ведь еще и статусное дело.
— Когда театр приглашает на премьеру журналистов, а в последнее время и блогеров, он рассчитывает в первую очередь на хвалебные отзывы, критика нужна далеко не всем, к тому же творческие люди не всегда ее адекватно воспринимают. Для чего режиссеры приглашают профессиональных критиков и всегда ли они готовы выслушать объективное мнение?
— Если говорить о журналистах, то да, театру все-таки хочется увидеть позитивный материал. И это понятно. И от меня тоже театр этого хочет. Но есть большая разница между критиком и журналистом. Бытует мнение, что критик — это тот, кто ругает, критикует. На самом деле это смешно, потому что критик — тот, кто анализирует.
Есть очень опытные театральные журналисты. Я, например, 20 лет работала в общественно-политической газете, где была театральным обозревателем, писала рецензии. Театральный журналист должен быть внятен, понятен обычному читателю и не путать Добролюбова с Белинским. Как-то я увидела подобный опус в газете, позвонила в редакцию, говорю: как вы можете такое публиковать! А мне отвечают: а не все ли равно, Добролюбов или Белинский?..
Театральный критик — это человек, который знает театр, понимает исторический контекст, очень много видит, и ему есть с чем сравнивать. Он пишет в специализированные издания и выкладывает не просто свое мнение, а анализирует сценический текст спектакля. А журналист обычно не анализирует, он высказывает свое мнение. Оно может быть просвещенным, культурным, а может — нет, но журналист все-таки выступает от имени и для читателя, а критик — от имени самой профессии. Мне, может, очень не нравится спектакль, но я вижу, что по своим законам он сделан хорошо. Иногда бывает очень «мой» спектакль, но в то же время я вижу, что тут промашка, там промашка, где-то не дотянули. И я говорю об этом.
Режиссеры бывают разные и реагируют по-разному. Есть те, которым такая обратная связь не нужна. Но многим режиссерам все же важно, так, скажем, заглянуть в зеркало и услышать мнение человека, который любит театр и желает помочь, а не разнести все в пух и прах и уничтожить. Особенно жадно слушают критиков в провинциальных театрах. Критиков немало, но некоторых режиссеры просто не зовут. А я дома не успеваю побывать — значит, приношу пользу. Каждый год летаю в определенные театры, которые хотят, чтобы я отсматривала и обсуждала все их премьеры. Театру нужны и блогеры, которые «дают волну». Мы при Союзе театральных деятелей вели занятия для блогеров, и это был очень хороший выпуск.
— А бывает, что критики недовольны спектаклем, а у зрителя он очень популярен?
— Очень часто. И ничего страшного в этом нет, потому что есть искусство для искусства. Есть спектакли, которые обожают критики и не очень-то любит публика. Так же и с книгами: есть такие, которые образованный читатель читать не может, потому что это дикая макулатура. Однажды я честно пыталась прочитать Дарью Донцову. Это ужас, у меня было ощущение, что я таракана проглотила. Но пусть пишут. Как сказал Тригорин в пьесе «Чайка», зачем толкаться, всем и так места хватит.
КСТАТИ
Татьяна Тихоновец росла в театральной среде. Ее отец был гидростроителем, а мама окончила ГИТИС. В городах, где отец строил ГЭС, не было театров, и мама организовывала народные коллективы. Татьяна очень любила выразительное чтение, участвовала в конкурсах, не боялась сцены, но актерская профессия ее не привлекала. Хотела стать режиссером, но дважды «срезалась» на последнем туре вступительных экзаменов. Получила филологическое образование в Пермском университете, окончила театроведческую аспирантуру в Ленинградском институте театра, музыки и кино. Более 35 лет преподавала в Пермской академии искусств и культуры. Будучи преподавателем, начала писать о местных театрах. Следующий этап — театры области. В 2000 году Татьяну Николаевну пригласили в жюри театрального фестиваля «Золотая маска».
Постепенно эта сфера настолько ее увлекла, что Тихоновец отказалась от преподавательской деятельности и стала работать театральным критиком и экспертом различных фестивалей. Трудно сосчитать, сколько спектаклей в год отсматривает, анализирует и обсуждает с театральными коллективами востребованный критик. В прошлом году только в рамках одного проекта «Золотая маска» было отсмотрено больше 250 «живых» постановок.